Новости

Большинство жителей России плохо представляют, что такое MBA, отмечают в «РБК. Исследования рынков»: согласно исследованию «Рынок MBA и бизнес-образования России 2017», лишь 12% населения смогли дать адекватное определение. Кроме того, респонденты высказывают недоверие к MBA-программам из-за роста на рынке числа краткосрочных курсов и неаккредитованных программ, подчеркивают авторы исследования.

Рынок бизнес-образования стал меняться после отмены в 2013 году госаккредитации. «С одной стороны, у рынка появилось больше свободы для развития образовательных направлений переподготовки, ведущие школы стали развивать свои направления, а с другой — стали множиться «дженерики» MBA, которые мало общего имеют с оригинальным бизнес-образованием», — поясняет директор по маркетингу и развитию Московской международной высшей школы бизнеса МИРБИС (Институт) Федор Федоров.

Напомним, с вступлением в силу пять лет назад новой редакции закона об образовании № 273-ФЗ российские бизнес-школы лишились права выдавать дипломы государственного образца по программам MBA. Ранее требования к содержанию и уровню специалистов допквалификации «Мастер делового администрирования» (MBA) регулировались отдельным приказом Минобрнауки РФ.

Сегодня, по словам президента Российской ассоциации бизнес-образования (РАБО), проректора РАНХиГС, директора Института бизнеса и делового администрирования Сергея Мясоедова, программы бизнес-школ не имеют отдельного законодательного статуса и регулируются общими нормами о дополнительном профессиональном образовании. В законодательстве РФ, по его словам, отсутствует само понятие делового и управленческого образования.

«Программы MBA, квалификация и набор компетенций которых востребованы для обучения управленцев высшего звена, сегодня юридически приравнены к двухдневным курсам повышения квалификации», — отмечает директор Высшей школы юриспруденции НИУ ВШЭ, соруководитель образовательной программы «Юридический менеджмент» Дмитрий Кузнецов.

Зарубежная практика

За рубежом по-разному решают вопрос аккредитации бизнес-школ. В Бельгии, например, диплом MBA является государственным, а в большинстве других стран Европы и США — нет. В Китае выпускники бизнес-школ получают двойной диплом — MBA и академическую степень магистра.

Многие зарубежные магистерские программы имеют статус отдельного направления в образовании. Стандарты и требования к программам MBA или прикладной магистратуры в значительной мере унифицированы, говорит Сергей Мясоедов: «Юридическое признание того факта, что это самостоятельная отрасль образования, зафиксировано в законодательстве практически всех цивилизованных государств мира».

В Европе, например, годичная специализированная или прикладная магистратура — Specialized Master также признанный стандарт образования.

Такие короткие (год вместо традиционных двух лет магистратуры) квалификационные магистерские программы позволяют в короткие сроки овладевать новейшими профессиями — например, специалиста по big data, распределенным технологиям блокчейн или гибкой методики управления проектами Agile. В России одногодичных магистерских программ по закону также не существует, что зачастую препятствует налаживанию международного сотрудничества и обмена студентами, отмечают в РАБО.

Трудное признание

Дмитрий Кузнецов считает несправедливым то, что ни система государственных профстандартов, ни новая национальная система квалификаций не признает программы MBA или прикладную магистратуру в качестве самостоятельного инструмента достижения квалификации. «Обучение по программам MBA в хороших бизнес-школах всегда было востребовано, но произошел разрыв между признанием квалификации со стороны государства и профессионального сообщества работодателей», — говорит эксперт.

Наличие бизнес-образования должно учитываться в требованиях к образованию и обучению во всех управленческих профстандартах (ПС) и обобщенных трудовых функциях (ОТФ) управленческого характера в иных ПС, считает Дмитрий Кузнецов, а «в ряде случаев бизнес-образование должно выступать в качестве альтернативы наличию профильного высшего образования».

Новая система профессиональных стандартов вводится в стране с 2016 года, к 2018-му в ней должны были появиться современные названия, описания, требования и способы достижения квалификаций примерно для 800 профессий.

«Отсутствие соответствующего правового регулирования привело к тому, что программы бизнес-образования и, соответственно, предоставляемая по результатам их освоения квалификация оказались практически невостребованными в рамках формирования новой национальной системы квалификаций», — заявила РБК+ зампред комитета по образованию и науке Госдумы РФ Любовь Духанина.

Представители бизнес-школ считают, что управленческое образование должно занять особое место в государственной системе профессиональной квалификации: его необходимо выделить в категорию, определить группы профессиональных стандартов и обобщенные трудовые функции, где наличие квалификации будет способствовать развитию карьеры.

В рабочую группу по разработке соответствующих поправок в закон «Об образовании» вошли представители комитета по образованию и науке Госдумы, РАБО и Национальной ассоциации по оценке качества делового и управленческого образования (НАСДОБР). Первый пакет предложений будет представлен в конце апреля.

По словам Любови Духаниной, законопроект с поправками, определяющими правовой статус программ бизнес-образования (МВА, ЕМВА), может быть внесен инициативной группой депутатов Госдумы уже в осеннюю сессию.

Проблема — в самих российских бизнес-школах, считает старший управляющий партнер MBA-Consulting Эдуард Уашев (компания в том числе предоставляет услуги по подготовке к поступлению в бизнес-школы): «Российские школы не могут получить мировую аккредитацию». По его словам, в мире сложилась практика аккредитации бизнес-образования через признанные некоммерческие организации, работодатели ориентируются на независимые рейтинги бизнес-школ, а российское образование до этих стандартов просто не дотягивает. «В российских бизнес-школах часто читают курс предпринимательства люди, которые ни одной компании не открыли. Западная школа такого не допустит», — говорит Эдуард Уашев. Кроме того, по его словам, на Западе поступление на такую программу сопряжено с «большими входными барьерами», а в России порой достаточно простого собеседования.

Между тем, признает эксперт, и сейчас ряд работодателей отдают предпочтение людям, имеющим MBA, без оглядки на статус бизнес-школы.

«Корочки» работают

На практике MBA по-прежнему часто оправдывает себя.

Почти для трети респондентов (28,5%) получение степени MBA стало «трамплином» для смены работы, 7,5% выпускников позволило открыть свой бизнес, приводят результаты опроса авторы исследования «Рынок MBA и бизнес-образования России 2017».

45% слушателей МВА МИРБИС меняют карьерную траекторию, причем половина из них — в ходе первого года обучения на МВА, отмечает Федор Федоров. В бизнес-школе НИУ ВШЭ в Нижнем Новгороде также отмечают существенные карьерные изменения: 70% слушателей меняют место работы в процессе обучения, переходят на более высокую должность или на аналогичную позицию, но с большим доходом.

Опросы среди выпускников Российской лиги МВА показывают, что в среднем через два года после окончания школы бизнеса они увеличивают свои доходы на 50% и более. И в столичных, и в региональных компаниях кандидатам с MBA предлагают заработную плату в три раза выше (в Москве она в среднем составляет 137 тыс. руб. в месяц, в других регионах — 115 тыс. руб. в месяц), чем соискателям без диплома бизнес-школы. 

Автор: Ирина Резник

Источник: mba-diplom.ru